ТРЕТЬЯ КНИГА НА АНГЛІЙСКОМ ПОЛНОСТЬЮ!!!!!!!!!!!

Добавлено (28.09.2008, 18:51)
---------------------------------------------
Источник - eragon24.ucoz.ru
Глава №2
ВОКРУГ КОСТРА ЛАГЕРЯ

Невысокая насыпь углей поигрывала как сердце какого-то гигантского животного. Иногда, сноп золотых искр вспыхивал в раскаленной добела щелке и мчался вдоль крон деревьев прежде чем исчезнуть.

Угасающий костер, разожженный Эрагоном и Рораном, отбрасывал тусклый красный свет на окружающие территории, освещая участок скалистой почвы, несколько серых, как оловянная посуда, кустарников, неясные очертания далеких деревьев можжевельника, а потом пустоту.

Эрагон сидел босиком, раздвинув ноги в сторону гнезда с рубиновыми объятиями сладостного тепла тлеющих угольков — и спиной, облокотившись на выпуклую узловатую толстую правую переднюю ногу Сапфиры. Напротив него, Роран восседал на твердой как сталь, побелевшей на солнце, обветренной коре ствола древнего дерева. Каждый раз, когда он двигался, ствол резко(мучительно) поскрипывал, что заставляло Эрагона затыкать свои уши.
Сейчас в пустоте царило молчание. Даже угли тлели бесшумно; Roran собрал только длинные мертвые сухие ветви, чтобы избежать любого дыма, который мог бы быть замеченным глазами недоброжелателя.
Эрагон только закончил рассказывать Сапфире о происшествиях этого дня. Обычно, он никогда не отчитываться перед ней о своих действиях, так как мысли, чувства, и другие ощущения текли между ними легко как вода от одной стороны озера к другой. Но в данном случае это было необходимо, потому что Эрагон держал свои мысли тщательно огражденными во время разведывательной экспедиции, за исключением его бестелесного набега в логово Раззаков.
После значительного перерыва в беседе Сапфира зевнула, выставляя напоказ ряды многочисленных, внушающих страх, зубов.
- Они могут быть жестокими и злыми, но я впечатлена тем, что Раззаки могут околдовать свою добычу так чтобы та захотела быть съеденной. Они - великолепные охотники, если делают такое... Возможно, когда-нибудь, я попытаюсь сделать подобное.
- Но не с людьми,- Эрагон почувствовал, что вынужден добавить. – Попробуй заменить их овцами.

- Люди, овцы, - какая разница дракону? Тогда из глубин ее длинного горла вырвался смех - раскатистый грохот, который напомнил ему гром.

Наклоняясь вперед, и отодвинувшись от окаймленной острыми иглами чешуи Сапфиры, Эрагон подобрал оружие(что-то the hawthorn staff) из боярышника, которое лежало с его стороны. Он катал его между своими пальмами, восхищаясь игрой света на полированном узле корней сверху, на сильно поцарапанном металлическом ободке и шипе в основании.

Роран, державший оружие в руках и до того как они оставили Варденов на Горящих Равнинах, сказал:
- Вот. Фрост сделал это для меня после того, как Раззак прокусил мое плечо. Я знаю, что ты потерял свой меч, и думаю, что, наверное, тебе он нужнее.... Если ты захочешь получить другой меч… Этот тоже хорош, но я понял, что мало поединков можно выиграть только сильными ударами хорошей палки.
Вспомнив оружие, которое Бром всегда носил с собой, Эрагон, решил воздержаться от использования нового меча в пользу длинного узловатого боярышника. После потери Зарока он не чувствовал желания поднять другой, меньший меч. Той ночью, он укрепил и узловатый боярышник, и ручку на молоте Рорана несколькими заклинаниями, которые препятствовать износу и ломке, за исключение очень сильному воздействию.

Непрошеные воспоминания нахлынули на Эрагона: угрюмое оранжево-малиновое небо, циркулировавшее вокруг него, маленькая как голубь Saphira преследовала красного дракона и его Всадника. В ушах выл ветер... Его пальцы онемели от тяжести меча, когда он дрался на дуэли с этим же Всадником на земле... Сорвав маску с его лица посреди боя, он обнаружил под ней того, кто когда-то был ему другом и соратником. Муртага - человека, которого он считал мертвым... Насмешка искажала лицо Муртага, когда тот забрал Зарок у Эрагона, считая, что красный меч по праву наследования принадлежит ему как старшему брату...

Добавлено (28.09.2008, 18:52)
---------------------------------------------
Эрагон мигнул, дезориентированный как от шума, и ярость сражения исчезла, приятный аромат лесного можжевельника заменил зловоние крови. Он облизнул языком верхние зубы, пытаясь избавиться от вкуса желчи, которая заполнила рот.

Муртаг.

Одно только имя вызвало путаницу чувств в душе Эрагона. С одной стороны, ему нравился Муртаг. Муртаг спас Эрагона и Сапфиру от Раззаков после их первого, злополучного посещения Драс-Леона; рисковал своей жизнью, чтобы помочь освободить его в Гилииде; восстановил собственную честь в Сражении при Фартхен Дуре; и, несмотря на мучения, которые он без сомнения вынес, не подчинившись приказу Гальботорикса и отпустив Эрагона и Сапфиру после Сражения на Горящих Равнин вместо того, чтобы забрать их в плен. Это не ошибка Муртага, что Двойники похитили его; что красный дракон, Торн, вылупился для него; или то, что Гальботорикс узнал их истинные имена, и заставил Муртага и Торна дать клятву верности на древнем языке.

За все это нельзя было возложить ответственность на Муртага. Он был жертвой судьбы с момента своего рождения.

И все же... Муртаг мог бы служить Гальботориксу против своей воли, и он мог бы быть против тех злодеяний, которых король вынудил его совершить, но некоторая его часть, казалось, упивалась владением его новоприобретенной властью. Во время недавнего сражения между Варденами и Империей на Горящих Равнинах, Муртаг выследил короля гномов, Хротгара, и убил его, хотя Гальботорикс не приказывал Муртагу сделал это. Он позволил Эрагону и Сапфире уйти, да, но только после нанесения им поражения в зверском соревновании силы, а затем слушал, как Эрагон умолял освободить их.

И Муртаг получил слишком большую порцию удовольствия от мучений, причиненных Эрагону, рассказом о том, что они оба сыновья Морзана – первого и последнего из тринадцати Всадников Драконов, Проклятых, тех, кто предал своих соотечественников Гальбаториксу.

Теперь, спустя четыре дня после сражения, другое объяснение представилось Эрагону: возможно, Муртаг наслаждался тем, что кто-то еще взял на себя то ужасное бремя, которое он нес всю свою жизнь.

Так или нет, Эрагон подозревал, что Murtagh принял свою новую роль по той же самой причине, что собака, которую хлестали без причины, когда-нибудь повернет и нападет на хозяина. Муртага хлестали и хлестали, и теперь ему выдался шанс нанести ответный удар миру, который показал ему немного больше доброты.

Все же независимо от того, мерцало ли что-то хорошее в груди у Муртага, он и Эрагон были обречены быть заклятыми врагами, поскольку клятва Муртага на древнем языке связала его с Гальбаториксом нерушимыми путами, и останется навсегда.

- Если только бы он не пошел с Аджихадом охотиться на Ургалов в тоннелях Фартхен Дур. Или если бы я только была немного быстрее Двойников, Эрагон,- сказала Сапфира.

Он взял себя в руки и кивнул, благодарный за ее вмешательство. Эрагон приложил все усилия, чтобы избежать размышлений на тему Муртага или их разделенных родителей, но такие мысли часто подстерегают его, когда он наименее ожидает этого.

Ему не хватало воздуха и медленно глубоко вздохнул дыша, чтобы очистить свою голову, Эрагон попытался обратить свое внимание на подарок, но не смог.

Утром, после массового сражения на Горящих Равнинах — когда Вардены были заняты перегруппировкой и готовились идти по следам армии Империи, которая отступила на несколько лиг к реке - Эрагон Jiet, подошел к Несуаде и Арье, объяснил затруднительное положение Рорана, и попросил разрешение помочь своему кузену. Он не преуспел. Обе девушки отказали: Несуада аргументировала тем, что это “легкомысленная авантюра, у которой будут катастрофические последствия для всех в Алагейзии, если что-то пойдет не так!”

Добавлено (28.09.2008, 18:54)
---------------------------------------------
Дебаты бушевали долго, наконец, Сапфира прервала их своим ревом, который встряхнул стены палатки команды. Тогда она сказала:
- Я ранена и измучена, и Эрагон не может все нормально объяснить. У нас есть много более важных дел, нежели стоять и вопить как галки, разве не так?.. Хорошо, теперь послушайте меня.

Эрагон согласился, ведь трудно спорить с драконом.

Детали мыслей Сапфиры были сложными, но основная линия ее мышления была хорошо обозначена. Saphira поддержала Эрагона, потому что поняла, насколько предстоящая миссия значима для него, в то время как Эрагон поддерживал Рорана из-за любви к семьи, а также потому что он знал, что Роран будет искать Катрину с ним или без него, его кузен никогда бы не смог победить Раззаков в одиночку. Кроме того, пока Империя держала в пленниках Катрину, Роран - и через него Эрагон - были уязвимы для манипуляций Гальбаторикса. Если бы узурпатор угрожал убить Катрину, то у Рорана не было бы никакого выбора, кроме как подчиняться его требованиям.

Лучше всего, исправить брешь в их обороноспособности прежде, чем их враги использовали бы ее в своих интересах.

Что касается выбора времени - момент был великолепный. Ни Гальбаторикс, ни Раззаки не ожидали бы набега в центре Империи, когда Вардены заняты борьбой с войсками Гальбаторикса около границ Сурды. Муртаг и Торн были замечены летящими в Урукбаен – без сомнения, чтобы бы отчитаться персонально — и Насуада и Арья, согласились с Эрагоном в том, что те двое, вероятно, полетят к северу противостоять Королеве Имиладрис и армии под ее командованием, как только эльфы сделают свои первые шаги и укажут свою сторону. И если это возможно, то лучше устранить Раззаков прежде, чем они начали бы терроризировать и деморализовать воинов Варденов.

Тогда Сапфира заметила, самым дипломатическим способом, что, если бы Насуада утвердила бы ее власть над Эрагоном и запретила бы ему участвовать в вылазке, это отравило бы их отношения злобой и инакомыслием, которые могли бы подорвать положение Варденов…
- …но вам выбирать. Держите Эрагона здесь, если Вы хотите. Однако, его обязательства не мои, - сказала Сапфира. - И я, со своей стороны, решила сопровождать Рорана. Это походит на прекрасное приключение.

Слабая улыбка коснулась губ Эрагона, поскольку он вспомнил сцену.

Объединенный вес декларации Сапфиры и ее неприступная логика убедила Насуаду и Арью согласиться, хотя и неохотно.

Позже, Насуада сказала:
- Мы доверяем Вашему суждению, Эрагон, Сапфира. Ради Вас и нас, я надеюсь, что эта путешествие пройдет удачно.- Ее тон показался Эрагону сомнительным, были ли ее слова искренними или может это была тонкая угроза.

Эрагон провел следующую часть дня, собирая вещи, изучая с Сапфирой карты Империи, и вспоминая все полезные заклинания, которые могли бы ему понадобиться, чтобы помешать попыткам Гальбаторикса или его фаворитов добраться до Рорана.

Следующим утром, Эрагон и Роран забрались на спину Сапфире, и она взметнулась в небо, залетая выше оранжевых облаков, которые душили Горящие Равнины и направились на северо-восток. Она летела без остановок, пока солнце не пересекло купол неба и погасило себя позади горизонта, а затем снова вернулось во всем своем великолепии красных и желтых цветов.

Добавлено (28.09.2008, 18:54)
---------------------------------------------
Первое утро их путешествия она несла их в край Империи, который населяли небольшое количество людей. Там они повернули на запад в сторону Драс-Леона и Хелгринда. С тех пор, они путешествовали только ночью, чтобы избежать глаз любого человека из многих маленьких деревень, рассеянных в полях, которые лежали между ними и пунктом их назначения.

Эрагон и Роран должны были закутываться в плащи, меха и рукавицы из шерсти, а также носить шляпы из войлока, поскольку Сапфира хотел лететь высоко над скованными льдом пиками гор — где воздух был холодным и сухим, и ранил их легкие — так, чтобы, фермер, ушедший искать своего больного потерянного теленка, который наверняка забрался на вершину, увидев Сапфиру решил, что это всего лишь орел.

Куда бы они ни пошли, Эрагон везде замечал последствия войны, которая теперь разрасталась: лагеря солдат, фургоны, полные поставок, собранных в связи с происшедшим ночью, и колонны мужчин в доспехах, оторванных от дома, чтобы воевать от имени Гальбаторикса. Количество ресурсов, развернутых против них, действительно устрашало.

На конец второй ночи Хелгринд нарисовался вдалеке: масса расколотых вершин, неопределенных и зловещих в пепельном свете, который предшествует рассвету. Сапфира приземлилась в пустоте, где они были теперь, и где спали в течение большей части прошлого дня прежде, чем начать их разведку.

Фонтан янтарных пятнышек вздымался и циркулировал - Роран бросил ветку на тлеющие угли. Он поймал взгляд Эрагона и пожал плечами:
- Холодно,- сказал он.

Прежде, чем Эрагон смог ответить, он услышал звук скольжение по металлу меча.

Он не думая, бросился в противоположном направлении, перекатился и присел, вынимая свое оружие из боярышника, чтобы отклонить надвигающийся удар. Роран был почти также быстр. Он схватил свой щит за рукоятку, перепрыгнул через бревно, на котором он сидел, и достал из-за пояса свой молот, за нескольких секунд.

Они замерли, ожидая нападения.

Загнанное сердце Эрагона и его мускулы дрожали, поскольку он искал в темноте малейший намек на движения.

- Я ничего не чувствую,- сказала Сапфира.

Когда несколько минут протекали без инцидентов, Эрагон мысленно обследовал близлежащие территории.
- Никого,- сказал он. Заглянув в глубины своей души, он коснулся потока волшебства, и произнес слова “Brisingr raudhr!” Бледный красный огонек, плывущий в нескольких футах перед ним на уровне глаз и освещавший пустоту водянистым сиянием. Эрагон двинулся немного, а огонек подражал его движению, как будто связанный с ним невидимым полем.

Вместе, он и Роран подошли к тому месту, где они услышали звук, вниз ущелья в восточном направлении. Они держали свое оружие высоко и делали паузу между каждым шагом, готовые защищаться в любой момент. Приблизительно в десяти ярдах от их лагеря, Роран вздернул руку, останавливая Эрагона, затем указал на пластины сланца, которые лежали на траве. Это казалось неуместным.
Встав на колени, Роран протер маленький кусочек сланца и создал то же самое стальное царапанье, которое они слышали прежде.

- Оно, должно быть, упало,- сказал Эрагон, исследуя стороны ущелья. Затем позволил огоньку исчезнуть в пустоте.

Роран кивнул и встал, счищая грязь со своих штанов.

Когда он шел назад к Сапфире, Эрагон наблюдал за скоростью их реагирования. Его сердце все еще сжималось в твердый, болезненный узел с каждым ударом, его руки дрожали, и он испытывал желание умчаться в дикую местность и бежать несколько миль без остановки. Мы не подскочили бы так прежде, подумал он. В причине их бдительности не была никаких тайн: каждый из их поединков урезали их самодовольство, оставляя позади только лишь нервы, которые дергались при любой возможности.

Рорана, должно быть, развлекали подобные мысли, поскольку он спросил:
- Ты видишь их?
- Кого?
- Людей, которых ты убил. Ты видишь их в своих снах?
- Иногда.

Добавлено (28.09.2008, 18:55)
---------------------------------------------
Пульсирующий жар от углей осветил лицо Roran’s снизу, формируя толстые тени выше его рта, через лоб, давая его тяжелым глазам мрачный вид. Он медленно говорил, как будто ему было сложно выговорить эти слова.
- Я никогда не хотел быть воином. Я мечтал о крови и славе, когда был моложе, как делает каждый мальчишка, но земля была тем, что было важно для меня. Это и наша семья... И теперь я убил... Я убивал и убивал, а ты убил даже больше чем я.
Его пристальный взгляд сосредоточился на отдаленной точке, которую он только и мог видеть.
– В Нарде были эти двое мужчин... Я говорил тебе об этом прежде?

Он говорил, но Эрагон лишь покачал головой и промолчал.

- Они были охранниками главных ворот... Двое из них, ты знаешь, и человек справа, у него были чистые белые волосы. Я помню, потому что он, возможно, не был старше двадцати четырех, двадцати пяти лет. Они носили символ Гальбаторикса, но говорили, как будто они от Нарды. Они не были кадровыми военными. Они были, вероятно, только мужчинами, которые решились помочь защитить свои дома от ургалов, пиратов, бандитов... Мы не собирались убивать их. Я клянусь тебе, Эрагон, это никогда не было частью нашего плана. У меня не было никакого выбора, все же. Они узнали меня. Я нанес удар человеку с белыми волосами под подбородком... Это походило, на то кок отец порезал горло свинье. И затем другой, я разбил его череп. Я могу все еще чувствовать, как его кости усыпают дорогу... Я помню каждый удар, который я нанес, от солдат в Карвахолле до тех на Горящих Равнинах... Ты знаешь, когда я закрываю свои глаза, иногда я не могу спать, потому что свет от огня, который мы разожгли в доках Тирма, настолько ярок в моих мыслях. Тогда я думаю, что схожу с ума.

Эрагон взял его руку и сжал с такой силой, что его суставы побелели, а сухожилия похрустывали внутри его запястья.
- Да,- сказал он. - Сначала это были только ургалы, потом это были мужчины и ургалы, а теперь… это последнее сражение... Я знаю то, что мы делаем правильно, но это не делает меня невиновным. Из-за того кто мы, Вардены ожидают, что Сапфиры и я будем стоять впереди их армии, и будем убивать батальоны солдат. Мы убивали. Мы делали...- Его голос сорвался, и он затих.

- Суматоху сопровождают большие изменения,- сказала Сапфира им обоим. И мы испытали больше чем кто-либо, поскольку мы - несем те самые изменения в себе. Я - дракон, и я не сожалею о смертях тех, кто подвергает опасности нас. Убийство охранников в Нарде, возможно, не дело достойное празднования, но, и ни стоит того чтобы плакаться из-за этого. Вы должны были сделать это. То, когда ты должен бороться, Роран, не делает жестокой радости боя, разве не окрыляет тебя? Разве ты не чувствуешь удовольствие когда побеждаешь над стоящим противником и удовлетворения, когда смотришь на тела твоих врагов, сложенных перед тобой? Эрагон, ты испытал это. Помогите мне объяснить твоему кузену.

Эрагон уставился на угли. Она говорила правду, которую он отказывался принять, так как, согласившись в том, что его увлекает насилие, мог бы стать человеком, которого призирал бы. Таким образом, он был им. Через него, Роран оказался бы так же затронутым.

Более мягким голосом, Сапфира сказала:
- Не сердись. Я не намеревалась расстроить тебя... Я иногда забываю, что ты все еще не привык к таким эмоциям, в то время как я сражалась изо всех сил для выживания со дня вылупления.

Поднявшись на ноги, Эрагон подошел к их седельным сумкам и наполнил маленькую земляную флягу, которую Орик дал ему прежде, чем их пути разошлись, затем сделал два больших глотка меда малины и проглотил. Тепло приятно согревала его живот. Гримасничая, Эрагон передал флягу Рорану, который также глотнул пару раз это зелье.

Добавлено (28.09.2008, 18:56)
---------------------------------------------
Несколькими выпивками позже (это если дословно), когда мед смягчил его черное настроение, Эрагон сказал:
- у Нас могут быть проблемы завтра.
- Что ты подразумеваешь?
- Помнишь, я сказал, что мы можем легко справиться с Раззаками? - обратился Эрагон к Сапфире.

-Да. И мы можем,- сказала Сапфира.

- Что ж, я думал об этом, в то время как мы шпионили за Хелгриндом, и я больше не уверен в этом. Есть почти бесконечное число способов сделать кое-что с волшебством. Например: если я захочу зажечь огонь, то я мог бы сделать это с помощью высокой температуры, собранной из воздуха или земли; я мог бы создать пламя из чистой энергии; я мог бы вызвать вспышку молнии; я мог бы сконцентрировать солнечные лучи в каком-то определенном месте или мог бы использовать трение и т.д.

- Так?

- Проблема в том, что даже если я смогу разработать многочисленные заклинания, чтобы выполнить это действие, для его блокировки достаточно всего лишь одно контр-заклинание. Если ты предотвращаешь действие непосредственно от самого начала, то ты не должны создать свое заклинание, чтобы свести на нет уникальное свойство каждого индивидуального заклинания.

- Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение к тому, что мы будем делать завтра?- спросил Роран

- Я понимаю, - сказала Сапфира им обоим. Она немедленно ухватила смысл.- Это означает что, за прошлое столетие, Гальбаторикс…
- …возможно, окружил защитой Раззаков
— …которая огородит их от…
— … целого комплекса заклинаний. Я вероятно не смогу…
— …убить их с помощью любых…
- …магических слов смерти, которые мне известны, ни с помощью других видов…
— …нападений, которые мы могли бы изобрести тогда или теперь. Мы можем лишь…
- …положиться…

- Остановитесь!- воскликнул Роран. Он огорченно улыбнулся. - Остановитесь, пожалуйста. У меня голова болит, когда вы делаете ток.

Эрагон затих с открытым ртом: до этого момента он и не осознавал, что они с Сапфирой говорили поочередно. Новость обрадовала его: это показывало, что они достигли новых высот сотрудничества и действовали вместе как единственное целое — и сие делало их намного сильнее, чем, если бы они существовали самостоятельно друг от друга. Его также обеспокоило, когда он понял, что такие отношения, по их самой природе, должно уменьшить индивидуальность Эрагона и Сапфиры как индивидов.

Он держал язык за зубами и хихикнул:
- Извините. Есть одна причина, по которой я волнуюсь: что если Гальбаторикс предвидел это и предпринял определенные меры предосторожности, тогда сила оружия может быть единственным, чем мы сможем убить Раззаков. Если это действительно так.

- Я только буду путаться у вас под ногами завтра.

Добавлено (28.09.2008, 18:56)
---------------------------------------------
- Ерунда. Ты можете быть и медленнее Раззаков, но я не сомневаюсь, что ты заставишь их бояться своего оружия, Роран Сильный Молот.- комплимент, казалось, понравился Рорану.
- Самая большая опасность для тебя состоит в том, что Раззакам или Летхрблакам удастся отвести тебя от Saphira или меня. Чем ближе мы остаемся к друг - другу, тем в большей безопасности мы все находимся. Сапфира и я попытаемся взять Раззаков и Летхрблак на себя, но некоторые из них могут ускользнуть от нас. Четыре против двоих всего лишь хорошая потеха, если ты среди четырех.

- Если у меня был бы меч, я уверен, что смог бы убить Раззака один,- сказал Эрагон Сапфире. - Но я не знаю, могу ли я победить двух существ, которые быстры как эльфы, используя только это оружие.

- Ты настаивал на том, чтобы нести этот сухой прут вместо надлежащего оружия,- сказала она. – Помнишь? Я говорила тебе, что он не может быть достаточно сильным против таких опасных врагов как Раззаки.

Эрагон неохотно согласился:
- Если мои заклинания подведут нас, то мы будем намного уязвимее, чем я ожидал... Завтрашний день может действительно закончится очень плачевно для нас.

Пытаясь продолжить беседу, Роран сказал:
- Это волшебство - хитрый дело. - бревно, на которой он сидел, издало затяжной стон, поскольку он опирался своими локтями на него.

- Это так,- Эрагон согласился. “Самая сложная часть в том чтобы блокировать каждое возможное заклинание; я провожу большую часть своего времени, спрашивая, как могу я защищать себя, если подвергаюсь такому нападению и ожидает ли другой маг, что я сделаю это.

- Ты мог бы сделать меня столь же сильным и быстрым?
Эрагон обдумывал вопрос в течение нескольких минут, перед тем как ответить:
- Я не знаю как. Энергия для волшебства, должна прибывать откуда-то. Сапфира и я могли бы дать тебе ее, но тогда мы потеряем очень много скорости или силы, и ты не извлечешь из этого пользы.- Он не упоминал, чуть было то, что можно было также черпать энергию из растений и животных, хотя за это они платили ужасную цену: те существа, чью жизненную силу забирали, могли умереть. Эта техника была большой тайной, и Эрагон чувствовал, что не должен показать ее частично, или может совсем. Кроме того, это было бы бесполезно для Рорана, так как в Хелгринде было слишком мало растений или животных, чтобы питать тело человека.

- Тогда ты можешь научить меня использовать волшебство? - Эрагон колебался, Роран добавил. - Не сейчас, конечно. У нас нет времени, и я не жду, что стану волшебником сразу, так или иначе. Но вообще, почему бы и нет? Ты и я - кузены. У нас почти одна кровь. И это было бы ценным навыком.

- Я не знаю, как кто-то, не являющийся Всадником, учится использовать волшебство,- признался Эрагон. - Это не так, как я учился.
Глядя вокруг, он шепнул слово на древнем языке, и призвав круглый камень из земли, бросил его Рорану, который поймал его рукой сзади.
- Вот, попробуй это: сконцентрируйся, представь, что камень приподнимается над твоей ладонью примерно на фут или выше и скажи: ‘Stenr rïsa.’”

- Stenr rïsa?

- Точно.

Роран нахмурившись, глядел на камешек на его ладони в позе, столь напоминающей о собственном обучении Эрагону, что Эрагон не мог сдержать вспышку ностальгии о тех днях, когда он был учеником Брома.

Брови Рорана встретились, его губы сжались, и он достаточно интенсивно проворчал «Stenr rïsa!» Эрагон почти ожидал, что камень полетит с глаз долой.

Добавлено (06.10.2008, 18:33)
---------------------------------------------
Используя в своих интересах шоковое состояние Рорана, Эрагон помчался вперед и, силой свое воли, остановил Рорана прежде, чем он мог бы оградить себя снова.
«Ты понял основы» - сообщил Эрагон, затем вышел из мыслей Рорана и сказал вслух:
- Но ты должен учиться поддерживать концентрацию, даже когда ты находишься в пекле сражения. Ты должен научиться думать без размышления... чтобы освободить себя от всех надежд и забот, найди ту одну идею, которая будет твоей броней. Эльфы кое-чему научили меня, я посчитал это полезным, рассказывай про себя загадку или часть стихотворения, или песню. Нужно действие, которое ты сможешь повторить много раз, это поможет легче концентрировать твои мысли разлада.
- Я поработаю над этим, -пообещал Роран.
Эрагон тихо сказал:
- Ты действительно любишь ее, не так ли? - это было больше утверждение правды и удивление, нежели вопросом — ответ был очевиден — и он почувствовал неуверенность. Романтические отношения не были той темой, которую Эрагон обсуждал со своим кузеном прежде, несмотря на те многие часы, которые они провели в минувшие годы в дебатах относительно достоинств молодых женщин в и вокруг Карвахолла. - Как это произошло?
- Мне понравилась она. Ей понравился я. Разве детали важны?
- Расскажи мне, - попросил Эрагон. - Я был слишком сердит, чтобы спросить прежде, чем ты уехал в Теринсфорд, мы снова увиделись друг с другом только четыре дня назад. Мне любопытно.
Кожа вокруг глаз Рорана, натянулась и сморщилась, поскольку он протер свои шрамы.
- Не так уж и много есть того, что можно рассказать. Я всегда был неравнодушен к ней. Это было намного раньше чем я стал мужчиной, но после обряда моего посвящения, я начал задаваться вопросом, на ком я женюсь и кого я хотел бы видеть в качестве матери моих детей. Во время одного из наших визитов в Карвахолл я увидел Катрину, которая остановилась около дома Лорингов, чтобы выбрать мох из роз, которые росли в тени карниза. Она улыбалась, когда смотрела на цветы... Это была такая нежная улыбка, и настолько счастливая, что я решил прямо тогда, что хочу дарить ей улыбку снова и снова, я хотел любоваться этой улыбкой до последней секунды моей жизни. - слезы мерцали в глазах Рорана, но они не падали, секунду спустя, он мигнул, и они исчезли. - Я боюсь, что потерпел неудачу в этом отношении.
После очередной паузы Эрагон сказал:

Добавлено (06.10.2008, 18:34)
---------------------------------------------
- Ты ухаживал за нею, тогда? Кроме использования меня, чтобы переправлять записки Катрине, как еще вы общались?
- Ты спрашиваешь так, как будто просишь меня дать тебе инструкции.
- Я… нет. Ты выдумываешь.
- Перестань, - сказал Роран. - Я знаю, когда ты лжешь. У тебя глупая усмешка, и твои уши покраснели. Эльфы, возможно, дали тебе, новое лицо, но эта часть тебя не изменилась. Что происходит между тобой и Арьей?
Слова Рорана застали Эрагона врасплох:
- Ничего! Луна подпортила твои мозги.
- Будь честен. Ты любишь до безумия ее слова, как будто каждое из них алмаз, и твой пристальный взгляд задерживается на ней, как будто ты голодал, а она - великое яство, выставленное вне твоей досягаемости.
Облако темно-серого дыма вырвалось из ноздрей Сапфиры, когда она издала приглушенный шум.
Эрагон проигнорировал ее подавленную вспышку смеха и сказал:
- Арья - эльф.
- И очень красивый. Заостренные уши и раскосые глаза - маленькие недостатки по сравнению с ее очарованием. Ты сам теперь похож на кошку.
- Арье более ста лет.
Эта специфическая информация застала Рорана врасплох; его брови поползли вверх, и он сказал:
- В это трудно поверить! Она еще так юна.
- Это правда.
- Что ж, пусть будет так как ты говоришь, однако, все те доводы, которые ты привел мне, Эрагон… сердце редко слушает причины. Тебе нравится она или нет?
«Если бы она нравилась ему еще больше, - Сказала Сапфира Эрагону и Рорану, - я попытался бы поцеловать Арью сама.»
- Сапфира! - ущемленный, Эрагон ударял ее по ноге.
Роран был достаточно благоразумен чтобы не допытываться у Эрагона об этом дальше.
- Тогда ответьте на другой мой вопрос и скажите мне, что стоит между тобой и Арьей? Ты говорил с ней или с ее семьей об этом? Я понял, что это не благоразумно, если ты не хочешь чтобы ситуация испортилась быстрее.
- Да, - сказал Эрагон, и уставился на длинный посох из полированного боярышника. - Я говорил с ней.
- И чем это закончилось? - когда Эрагон помедлил с ответом, Роран воскликнул. - Вытаскивать ответы из тебя еще труднее чем вытаскивать из грязи Бирка.
Эрагон хихикал при упоминании о Бирке, одной из их лошадей на ферме.
- Сапфира, ты раскроешь мне этот секрет? Иначе, я боюсь, что никогда не получу объяснений.
- Ни к чему это не привело. Ни к чему вообще. Она не будет со мной. - Эрагон говорил беспристрастно, как будто комментируя неудачу незнакомца, но в его душе бушевал поток боли, столь глубокой и дикой, он почувствовал, что Сапфира расторгла с ним связь.
- Мне жаль, - сказал Роран.

Добавлено (06.10.2008, 18:34)
---------------------------------------------
Эрагон проглотил комок в горле, который прошел мимо раны, которая была его сердцем, и вниз к мотку внизу его живота.
- Такое случается.
- Я знаю, что это может казаться маловероятным в настоящее время, - сказал Роран. - но я уверен, что ты встретишь другую женщину, которая заставит тебя забыть эту Арью. Есть бесчисленное количество девиц — и несколько замужних женщин, я держу пари — они будут рады попасться на глаза Всадника. У тебя не будет никаких проблем, в поисках жены среди всего lovelies в Алагейзии.
- А что бы сделал ты, если бы Катрина отказала тебе?
Вопрос лишил Рорана дара речи; было очевидно, что он не мог вообразить как реагировать на это.
Эрагон продолжил:
- Вопреки всему ты, Арья, и все остальные, кажется, думают, что я должен знать о существовании других достойных женщин в Алагейзии и что люди, как было известно, влюбляются не раз. Без сомнения, если бы я провел свои дни в компании леди из окружения Короля Орина, то я мог бы действительно решить, что я выбрал себе ту. Однако, мой путь не столь легек. Независимо от того, смогу ли я влюбиться в другую, поскольку ты понимаешь, общеизвестно непостоянное животное — вопрос остается: должен ли я?
- Твой язык стал столь же искривленным как корни ели, - сказал Роран. - Говори не загадками.
- Хорошо: какая человеческая женщина может понять, кто и что я, или откуда берется моя власть? Кто мог бы разделить жизнь со мной? Немногие могут, и все они маги. И из этой избранной группы, или даже женщин вообще, сколько бессмертных?
Роран засмеялся, грубый, сердечный рев, который звоном разнесся по ущелью.
- Ты мог бы также попросить солнце в своем кармане или… - он остановился и напрягся, как будто громом пораженный и затем встал противоестественно смирно. – Ты… не может быть...
- Это так.
Роран изо всех сил пытался подобрать слова.
- Действительно ли это так - это результат твоих изменений в Элесмере, или это часть бытия всадника?
- Часть бытия Всадника.
- Это объясняет, почему Гальбаторикс не умер.
- Да.
Ветка, которую Роран бросил в огонь, горела на углях, согревая землю, где маленький сокрытый источник воды, который так или иначе был недосягаем лучам солнца в течение невыразимых десятилетий, постепенно испарялся преобразовывался в пар.
- Идея безумна, это почти невообразимо, - сказал Роран. - Смерть - часть того, кто мы. Это ведет нас. Это формирует нас. Это ведет нас к безумию. Ты не можешь быть человеком, если у тебя нет никакого смертного конца?
- Я не неукротим, - уточнил Эрагон. - Я могу быть убитым с помощью меча или стрелой. И я могу заразиться неизлечимыми болезнями.
- Но если ты избежишь всех этих опасностей, то ты будешь жить вечно?
- Если избегу, то да. Сапфира и я будем жить вечно.
- Это кажется и благословением, и проклятием.
- Да. Я не могу со спокойной совестью жениться на женщине, которая будет стареть и умирать, в то время как я остаюсь нетронутым временем; такой опыт был бы одинаково жесток для нас обоих. Вдобавок ко всему, я нахожу мысль о смене одной жены на другую в течение долгих столетий угнетающей.
- Ты можете сделать кого-нибудь бессмертным с помощью волшебства? - спросил Роран.
- Ты можешь затемнить белые волосы, ты можешь пригладить морщины и удалить растяжки, и если ты желаешь чтобы жизнь стала длиннее, ты можешь дать шестидесятилетнему человеку тело, которое было у него в девятнадцать. Однако, эльфы не нашли способ восстановить ум человека, не разрушая его или её воспоминания. И кто захочет стереть собственную личность, которая долго формировалась в течение десятилетий в обмен на бессмертие? Это был бы незнакомец. Старый мозг в молодом теле - не выход, даже с лучшим здоровьем, мы сможем продлить жизнь человека на столетие, возможно немного больше. И при этом ты не можешь мешать кому-то стареть. Это вызывает целый ряд других проблем.... О, эльфы и люди испробовали тысячи различные способов помешать смерти, но ни один не оказался успешным.

Добавлено (06.10.2008, 18:34)
---------------------------------------------
- Другими словами, - сказал Роран, - для тебя безопаснее любить Арью нежели отдать свое сердце обычному человеку.
- На ком еще я могу жениться кроме как на эльфе? Особенно учитывая то как я выгляжу теперь. - Эрагон подавил желание дотронуться до кончиков своих ушей - новая привычка, которую он обрел. - Когда я жил в Элесмере, мне было легко принять то, как драконы изменили мою внешность. В конце концов, они дали мне много подарков кроме этого. К тому же, эльфы были намного дружелюбнее ко мне после Агети Бледрен. Только, когда я воссоединился с Варденами, я понял, насколько сильно я изменился... Это тоже беспокоит меня. Я больше не человек, и я - не совсем эльф. Я - что - то промежуточное: соединенное, симбиоз двух пород.
- Не унывай! - сказал Роран. – Тебе не стоит волноваться об этом. Гальбаторикс, Муртаг, Раззаки, или даже один из солдат Империи могут убить нас в любой момент. Мудрый человек проигнорировал бы будущее и напитки, и пьянки, в то время как у него все еще есть возможность насладиться этим миром.
- Я знаю, что отец сказал бы нам на это.
- И он дал бы нам хорошего пинка своим ботинком.
Они оба засмеялись, а потом тишина, которая, так часто, заполняла промежутки в их разговоре, возникла снова, молчание, рожденное усталостью обоих и дружественными отношениями, "или наоборот" множеством различий, которые судьба создала между теми, чьи жизни раньше различались лишь единственной мелодией.
«Вы должны лечь спать, - сказал Сапфира Эрагону и Рорану. - Уже поздно, и мы завтра должны рано вставать.»
Эрагон смотрел на черное хранилище неба, рассчитывая время по далеким вращающимся звездам. Ночь оказалась темнее, чем он ожидал.
- Мне нужен совет, - сказал он. - Мне жаль, что у нас нет нескольких дней, чтобы отдохнуть прежде, чем мы штурмуем Хелгринд. Сражение на Пылающих Равнинах истощило всю силу Сапфиры и мою собственную, и мы полностью не выздоровели, энергия, которую я передал в пояс Белотх Мудрого за эти прошлые два вечера слишком мало. Мои члены все еще болят, и у меня больше ран, чем я могу представит. Смотри...
Ослабляя петли на застежке манжета его левого рукава рубашки, он пододвинул мягкую lámarae — a ткань сделанную эльфами, сотворенную при поперечном переплетении шерсти и нитей крапивы, и показал прогорклую желтую полосу, где его щит был расплющен в пюре на предплечье.
- Ха! - сказал Роран. - Ты называете этот крошечный синяк Раной? Я повредил себя хуже, когда ударил свой палец ноги этим утром. Сейчас, я покажу тебе ушиб, которым человек может гордиться. - Он расшнуровал свой левый ботинок, снял его, и закатал брючину на ноге, чтобы показать черную полосу, столь же широкую как большой палец Эрагона, что проходил через его мускул. - Я поймал рукоятку копья, когда солдат обернулся.
- Внушительно, но у меня есть еще получше. – снимая свои туники, Эрагон дернул свою рубашку, высвободив из брюк, и повернул, чтобы Роран мог увидеть большое пятно на его ребрах и такое же бесцветное пяино на его животе. - Стрелы, - объяснил Эрагон. Тогда он раскрыл свое правое предплечье, и показал рану, которая была такой же как на его другой руке, след, оставшийся после меча.
Теперь Роран обнажил коллекцию нерегулярных сине-зеленых пятен, каждый размером с золотую монету, они шли от его подмышки до спинного хребта, результат падения на скалы в рельефной броне.
Эрагон осмотрел повреждения, затем хихикнул и сказал:
- Да это просто булавочные уколы! Ты потерялся и столкнулся с кустом роз? У меня есть такой шрам, который заставит тебя почувствовать позор. Он снял оба ботинка, затем встал и спустил брюки, так, чтобы его единственной одеждой была его рубашкой и шерстяные трусы. - Вершина, того на что ты способен, - сказал он, и указал на внутреннюю часть его бедер. Буйная комбинация цветов пятнала его кожу, как будто Эрагон был экзотическими фруктами, которые созревали в неравных участках от яблочно-зеленого цвета до разлагавшегося фиолетовый.
- Ай, - сказал Роран. - Что случилось?
- Я спрыгнул с Сапфиры, когда мы боролись с Муртагом и Торном в воздухе. Я ранил Торна. Сапфире удалось нырнуть подо мной и поймать меня прежде, чем я разбился бы, но я приземлился на ее спину не так удачно, как хотелось бы.
Роран вздрогнул.
- Значит это полностью... - он затих, и сделал неопределенный жест вверх.
- К сожалению.
- Я должен заметить, это - замечательный ушиб. Ты должен гордиться им; это - настоящий подвиг, быть раненным таким образом, ты сделал это таким... необычным... местом.

Добавлено (06.10.2008, 18:35)
---------------------------------------------
- Я рад, что ты оценил это.
- Хорошо, - сказал Роран, - у тебя может быть самый большой ушиб, но Раззак наградил меня такой раной, которую с твоей нельзя и сравнивать, начиная с драконов, поскольку я понимаю, они удалили шрам с твоей спины. - в то время как он говорил, Роран снял с себя рубашку и подошел к пульсирующему свету углей.
Глаза Эрагон расширились прежде, чем он овладел собой и скрыл шок нейтральным выражением лица. Он ругал себя за то, что слишком остро среагировал, думая, не может быть все так, плохо, но чем дольше он изучал Рорана тем более встревоженным он становился.
Длинный, сморщившийся шрам, красный и глянцевый, вокруг правого плеча Рорана, начинающийся от его ключицы и заканчивающийся только на середины его руки. Было очевидно, что Раззак разорвал часть мускул, а и что два конца были не в состоянии срастись вместе, поскольку неприглядная выпуклость искажала кожу ниже шрама, где основные волокна отскочили на себя. Дальше, кожа снизилась внутрь, формируя разрез в полдюйма глубиной.
- Роран! Ты должен был показать это мне несколько дней назад. Я понятия не имел, что Раззак причинил тебе такую боль, это так ужасно... Перемещение руки вызывает какие-нибудь трудности?
- Я могу двигать ей в сторону или назад, - сказал Роран. Он продемонстрировал. - Но во время боя, я могу поднять свою руку только до середины грудной клетки... - Гримасничая, он опустил свою руку. - Даже во время борьбы; я должен держать свой большого пальца, иначе моя рука не двигается как будто мертвая. Лучше всего моя рука работает сзади, я использую это когда нужно что-то поднять с земли или поймать. Я очищал свои суставы несколько раз, прежде чем я научился этой уловке.
Эрагон крутил посох в руках. «Должен ли я?» он спросил Сапфиру.
«Я думаю, что ты должен».
«Завтра мы можем пожалеть об этом».
«У тебя будет больше причин для сожаления, если Роран умрет, потому что он не мог владеть своим молотом, когда это потребовалось. Если ты используешь ресурсы вокруг нас, то сможете избежать утомления.»
«Ты же знаете, что я очень не хочу делать этого. Даже разговор об этом вызывает отвращение у меня.»
«Наши жизни важнее жизни муравья» настояла Сапфира.
«Не только муравьи».
«А ты что - муравей? Не будьте бойким, Эрагон; это плохо закончится для тебя.»
Со вздохом Эрагон положил посох и обратился к Рорану:
- Сейчас я вылечу твои раны.
- Ты можешь сделать это?
- Вероятно, да.
Мгновенная волна волнения украсила лицо Рорана, он колебался и выглядел обеспокоенным.
- Сейчас? Ты думаешь это правильно?
- Как заметила Сапфира, лучше я потрачу магию на тебя, если есть шанс, что твои раны не будут стоить тебе жизни и это не подвергнет нас опасности. - Роран приблизился, и Эрагон свою руку на красный шрам, открыл свое сознание, расширяя его, чтобы охватить деревья и насекомых, и животных, которые населяли ущелье, он боялся, что те были слишком слабы, чтобы пережить его магию.
Тогда Эрагон начал петь на древнем языке. Колдовство, которое он рассказывал, было длинным и сложным. Восстановление такой раны выходило далеко за пределы выращивания новой кожи, и было очень трудным, в лучшем случае. В этом Эрагон полагался на лечебные формулы, которые он изучил в Элесмере и, которым посвятил многие недели для запоминания.
Серебристая метка на ладони Эрагона, гедвей игнасиа, пылала, раскаленная добела, поскольку он выпускал волшебство. Секунду спустя, он произнес ненамеренный стон, поскольку умер три раза, с двумя маленькими птицами, усаживающимися на насест в соседнем можжевельнике и также со змеей, скрытой среди скал. Рядом с ним, Роран отбросил назад голову и оскалил зубы в беззвучном завывании, поскольку его мускул плеча подскочил и корчился ниже поверхности его изменяющейся кожи.
Затем все кончилось.

Добавлено (06.10.2008, 18:35)
---------------------------------------------
Эрагон вздохнул и уронил голову в ладони, используя то укрытие, которое они давали ему, чтобы вытереть свои слезы прежде, чем исследовать результат своей работы. Он видел, как Роран пожал несколько раз плечами, а затем покрутил своими руками как ветреная мельница. Плечо Рорана было большим и круглым, результат многих лет, проведенных, роя отверстия для желобов забора, выкорчевывая камни, и обрабатывая сено. Эрагон взглянул на себя, и его уколола зависть. Он мог бы быть более сильным, но он никогда не был столь мускульным как свой кузен.
Роран усмехался:
– Она так же хороша как и раньше. А может даже лучше. Спасибо.
- Пожалуйста.
- Это была самым странным что я когда либо чувствовал. Я фактически чувствовал, как будто меня выдирают из тела. И я испытывал какой-то ужасный зуд; что ели удержался от крика.
- Дай мне немного хлеба из своей седельной сумки, хорошо? Я хочу есть.
- Но мы только обедали.
- Мне нужно укрепить силы, поесть после использования волшебства. - Эрагон фыркнул, а затем вытащил свой платок и вытер им нос. Он фыркнул снова. То, что он сказал, было не совсем правдой. Это были погибшие, жизни которых забрало заклинание из дикой природы, это ранило его, не волшебство непосредственно, он боялся, что его могло бы стошнить, если у него не было чего-нибудь, что утихомирила его живот.
- Ты не болен, не так ли? - спросил Роран.
- Нет. - вспоминать о смертях все еще было тяжело, Эрагон, достал флягу меда, надеясь перебороть поток болезненных мыслей.
Кое-что очень большое, тяжелое, и острый ударило его руку и прикрепило ее к земле. Он вздрогнул и просмотрел, и увидел наконечник одного из когтей Сапфиры цвета слоновой кости, упирающегося в его тело. Сверкающая оболочка большого глаза, установилась на него. Спустя некоторое время она сняла коготь, и Эрагон забрал свою руку. Он сглотнул и взял посох из боярышника снова, пытаясь проигнорировать напиток из меда и сконцентрировать свое внимание на чем-то материальном, вместо того, чтобы валяться в мрачном самоанализе.
Роран убрал начатую половину хлеба в его сумку, затем сделал паузу и, с намеком улыбки, сказал:
- У нас скоро не будет оленины? Я доем его в ближайшее время.
Он сглотнул слюну вызванную кустом можжевельника, на котором были наколоты три куска золотисто-коричневого мяса. К чувствительному носу Эрагона доносился приятный острый аромат, который напомнил ему о ночах, которые он провел в лесах Спайна и о длинных зимних обедов, когда он, Роран, и Гэрроу собирались вокруг их печи и наслаждались компанией друг друга, в то время как снежная буря выла снаружи. Его рот увлажнился.
- Это все еще теплое, - сказал Роран, и потряс куском оленины перед Эрагоном.
Перебарывая желание, Эрагон покачал головой.
- Только дай мне хлеба.
- Действительно ли ты уверен? Оно прекрасно: не слишком жесткое, не слишком нежное, и приготовленное с необходимым количеством приправ. Оно настолько сочное, как будто ты кусаешь и прогладываешь полный рот лучшего тушеного мяса Илаины
- Нет, я не могу.
- Ты знаете, что тебе понравится это.
- Роран, прекрати дразнить меня и передай тот хлеб!
- Ах, смотри-ка, ты уже выглядите лучше. Возможно то, в чем ты нуждаетесь, не хлеб, а что-то более существенное, а?
Эрагон смотрел на него с негодованием, тогда, быстрее чем глаз мог увидеть бы, он унес хлеб от Рорана.
Это, казалось, развлекло Рорана даже больше. Когда Эрагон дорвался до хлеба, Он сказал:
- Я не знаю, как ты можешь жить на одних фруктах, хлебе и овощах. Человек должен есть мясо, если он хочет набраться сил. Ты не забыл об этом?
- Помню.

Добавлено (06.10.2008, 18:35)
---------------------------------------------
- Тогда, почему ты настаиваешь на этом, чтобы мучить себя? Каждое существо в этом мире должно съедать других живущих существ — даже если они - только появились на свет — чтобы выжить. Именно так мы созданы. Зачем ты пытаешься бросить вызов естественному закону вещей?
«Я говорила ему об этом, когда мы были в Элесмере, - заметила Сапфира, - но он не послушал меня.»
Эрагон пожал плечами:
- Мы уже обсуждали это. Ты делаешь то, что ты хочешь. Я не буду говорить тебе или кому-либо еще, как жить. Однако, я не могу с честной совестью есть животное, мысли которого и чувства я разделил.
Кончик хвоста Сапфиры дернулся, и ее чешуйки звенели царапаясь о скалу, которая высовывалась из земли.
«О, он безнадежен.»
Поднимаясь и распрямляя свою шею, Сапфира прикончила оленину, облизав руку Рорана. Ветки хрустели между ее зазубренными зубами, поскольку она откусило мясо вместе с землей, и затем оно и мясо исчезли в пламенных глубинах ее живота.
«Mммм. Ты не преувеличивал.» - она сказала Рорану. - «Какой сладкий и сочный кусочек: столь мягкий, столь соленый, столь чрезвычайно притягательный, это заставляет меня двигаться от восхищения. Ты должны готовить для меня чаще, Роран Сильный молот. Только в следующий раз, я думаю, что ты должен подготовить несколько оленей сразу. Иначе, я не наемся.»
Роран колебался, как будто неспособный решить, был ли ее вопрос серьезным и, если так, как он мог вежливо высвободить себя из такого непредвиденного и довольно тягостного обязательства. Он бросил вопросительный взгляд на Эрагона, который рассмеялся, над выражением лица Рорана и над его затруднительным положением.
Звучный смех Сапфиры, усилился, а потом снова затих присоединившись к Эрагону, он отражались всюду в пустоте. Ее зубы мерцали безумными красными тонами на свету от тлеющих угольков.
Спустя час после того, как все троя улеглись, Eragon лежал на спине рядом с Сапфирой, укутанный в слои одеял спасаясь от вечернего холода. Все еще царила тишина. Казалось, как будто маг поместил чары в землю и что все в мире было связано в вечном сне и останется замороженным и неизменным навсегда под осторожным пристальным взглядом мерцающих звезд.
Не шевелясь, Эрагон прошептал мысленно:
«Сапфира?»
«Да, малыш?»
«Что, если я прав и он находится в Хелгринде? Я не знаю, что я должен тогда сделать... Скажи мне, что я должен сделать».
«Я не могу, малыш. Это - решение, которое ты должен принять самостоятельно. Пути людей не пути драконов. Я оторвала бы его голову и устроила бы банкет на его теле, но это не понравиться тебе, я думаю».
«Ты поддержишь меня, независимо от того, что я решу?»
«Всегда, малыш. Теперь отдыхай. Все будут хорошо».
Успокоенный, Eragon вгляделся в пустоту между звездами и замедлил его дыхание, поскольку он дрейфовал в транс, который заменил сон для него. Он оставался ощущающим его среду, но против фона белых созвездий, числа его снов наяву шагнули дальше и выполнили перепутанные и темные игры, как была их привычка.

Добавлено (06.10.2008, 18:36)
---------------------------------------------
НАПАДЕНИЕ НА ХЕЛГРИНД
Рассвет начался через пятнадцать минут, когда Эрагон скатился вниз. Он щелкнул своими пальцами дважды, чтобы разбудить Рорана, а затем собрал свои одеяла и связал их в тугой (плотный) сверток.
Оттолкнувшись от земли, Роран поступил также со своим постельным.
Они посмотрели друг на друга и задрожали от возбуждения.
- Если я умру, - сказал Роран, - ты позаботишься о Катрине?
- Да.
- Скажи ей тогда, что я умер в битве с радостью в сердце и с ее именем на губах.
- Хорошо.
Эрагон пробормотал быстро стихи на древнем языке. Резкое понижение его сил, которое последовало, было почти незаметным.
- Ну вот. Это будет фильтровать воздух перед нами и защищать от парализующего воздействия дыхания раззаков.
Из своих сумок Эрагон достал свою рубашку-кольчугу и развернул отрез холста (мешковины), в котором он хранил ее. Кровь от битвы на Пылающих равнинах все еще покрывала некогда блестящие латы, сочетание высохшей крови, пота и пренебрежение позволили пятнам ржавчины расползтись по кольцам (звеньям). Кольчуга, тем не менее, не имела дыр (прорех), так как Эрагон восстановил ее до того, как они оправились в Империю.
Эрагон надел рубашку с подкладкой из кожи, сморщив нос из-за зловония смерти и отчаяния, которое льнуло к ней, потом прикрепил гравированные наручи на свои предплечья и наголенники на свои голени. На голову он поместил подбитый гербовой подшлемник, кольчужную шапку и простой стальной шлем. Он потерял свой шлем – тот, который носил в Фартхен Дуре и на котором гномы выгравировали Дургримст Ингеитум – вместе со своим щитом во время воздушного поединка Сапфиры и Торна. На руки он надел кольчужные рукавицы.
Роран экипировался похожим образом, хотя он прибавил к своему вооружению деревянный щит. Обод мягкого железа опоясывал край щита, чтобы лучше зацеплять и удерживать вражеский меч. Никакого щита не было на левой руке Эрагона; посохом из боярышника требовалось владеть двумя руками (как следует?).
Поперек своей спины Эрагон повесил колчан, подаренный ему королевой Имиладрис. Вдобавок двадцать толстых дубовых стрел были оперены серыми гусиными перьями, колчан вмещал лук с серебряными сборками, которые королева выпела из тисового дерева для него. Лук уже был натянут и готов к использованию.
Сапфира месила почву под своими лапами. Позволить им уйти!
Оставив свои вещи, висящими на ветке дерева можжевельника, Эрагон и Роран вскарабкались на спину Сапфиры. Они не стали тратить время на ее седлание, и она полетела через ночь. Покрытая чешуйками кожа под Эрагоном была теплой, почти горячей. Он ухватился за шип на ее шее перед ним, чтобы не свалиться во время внезапных изменений направлений полета, а Роран ухватил Эрагона за пояс одной рукой, а другой размахивал своим молотом.
Камни трескались под весом Сапфиры, так как она припала к земле и потом в единственном головокружительном прыжке прыгнула на край ущелья, где балансировала, пока не раскрыла свои огромные крылья. Тонкие перепонки крыльев завибрировали, когда Сапфира подняла их к небу. Вертикально они были похожи на два огромных синих паруса.
- Не так крепко, – прокричал Эрагон.
- Извини, – сказал Роран. Он ослабил свою хватку.
Дальше они уже не смогли разговаривать, так как Сапфира снова прыгнула.
Когда она достигла вершины, то расправила свои крылья с оглушительным хлопком, неся их все выше. С каждым последующим взмахом, они поднимались все ближе к растянувшимся во всю длину, небольшим облакам, простирающимся с востока на запад.
Так как Сапфиры взяла курс к Хелгринду, Эрагон взглянул налево и обнаружил, что он может видеть озеро Леона, протянувшееся на несколько миль. Толстый слой тумана, серый и призрачный в предрассветном румянце, сверкал, отражаясь от воды, словно колдовской огонь горел на ее поверхности. Эрагон попытался, но даже с помощью ястребиного взгляда, всё равно не смог различить ни дальний берег, ни южных пределов за Спайном, о которых он тосковал. Прошло много времени с тех пор, как он видел горную цепь своего детства.
На севере стояла Драс-Леона, огромная, неразборчивая масса, выступающая преградой против стены тумана, медленно продвигающегося по западному флангу. Одно строение, которое Эрагон мог опознать, было кафедральным собором, где раззаки атаковали его; ее железный шпиль неясно вырисовывался над городом, подобно ядовитому острию. И где-то в пейзаже, проплывающем мимо, Эрагон знал, были остатки лагеря, где раззаки смертельно ранили Брома. Он дал волю всему своему гневу и горю по событиям тех дней, таких, как убийство Гэрроу и уничтожение их фермы, чтобы найти в себе мужество, более того, желание встретиться с раззаками в сражении.

Добавлено (06.10.2008, 18:36)
---------------------------------------------
"Эрагон, – сказала Сапфира. – Сегодня нам не нужно сдерживать наши воспоминания и держать барьер между нашими сознаниями, не правда ли?"
"Но только до тех пор, пока не появится маг, способный прочесть наши мысли."
Лучи золотистого света ослепили блеском все сущее, так как край солнца достиг горизонта. За мгновение полный спектр цветов оживил предшествовавшую ему серость мира: туман засверкал белым, вода стала ярко-синей, измазанная грязью стена, окружающая центр Драс-Леона, показала свои выцветшие желтые стороны, деревья укрылись в тени своей зелени, и земля окрасилась в красные и оранжевые цвета. Однако Хелгринд оставался всё таким же чёрным.
Каменная гора быстро росла, так как они приближались. Даже с воздуха это пугало.
Спикировав к основанию Хелгринда, Сапфира так быстро повернула налево, что Эрагон и Роран упали бы, если бы они не прикрепили свои ноги к стременам. Затем она пролетела вокруг каменной осыпи и алтаря, где жрецы Хелгринда проводили свои обряды. Губа шлема Эрагона поймала ветер от маневра Сапфиры и произвела вой, который почти оглушил его.
- Ну? – прокричал Роран. Он не мог видеть перед собой.
– Рабы уходят!
Огромный вес казалось прижал Эрагона к седлу, когда Сапфира вышла из своего пикирования и стала кружить вокруг Хелгринда, ища вход в укрытие раззаков.
"Нет даже норы достаточно большой для древесной крысы", – произнесла она. Она замедлилась и зависла в месте перед горным хребтом, соединяющим третью из четырех вершин с выступом повыше. Зубчатая опора увеличивала гудение, производимое каждым взмахом её крыльев, что было так же громко, как удар грома. Глаза Эрагона слезились, потому что воздух резал его кожу.
Сеть белых прожилок украшала заднюю сторону утесов и столбов, где иней скопился в трещинах, покрывающих скалу. Ничто больше не нарушало мрака чернильных, незащищенных от ветра твердынь Хелгринда. Никакие деревья не росли среди наклонных камней, ни кустарники, ни трава, ни лишай, даже орлы не осмеливались вить гнезда на выступах разрушенной башни. Верный своего имени, Хелгринд был местом смерти и стоял в плаще из острых бритв, в складках зубьев пилы? его крутых откосов и расселин подобно костистому призраку, восставшему, чтобы обитать на земле.
Открыв свои мысли, Эрагон подтвердил присутствие двух людей, которых они обнаружили заключенными в тюрьму Хелгринда вчера, но он не почувствовал никого из рабов и, к своему беспокойству, не смог определить местоположение раззаков или летхрблака. "Если они не здесь, то где?" – задался он вопросом. Начиная заново осматриваться, он обратил внимание на то, что он пропустил: единственный цветок, горечавка, растущая в пятидесяти футах перед ними там, где по справедливости следовало быть твердой скале. "Как он получил достаточно света, чтобы выжить?"
Сапфира начала отвечать Эрагону, садясь на разрушающуюся вершину в нескольких футах правее. Когда она это сделала, то потеряла равновесие и расправила крылья, чтобы стабилизировать себя. Вместо того, чтобы зацепить большую часть Хелгринда, кончик ее правого крыла погрузился в скалу и затем появился снова.
"Сапфира, ты видела это?"
"Да."
Наклонившись вперед, Сапфира продвинула кончик своей морды в сторону прозрачной стены, остановилась в одном или двух дюймах – словно ждала, что ловушка захлопнется – затем продолжила свое продвижение. Чешуйка за чешуйкой голова Сапфиры проскользнула в Хелгринд. Всё, что мог теперь видеть Эрагон, было ее шеей, торсом и крыльями.
"Это иллюзия!" – воскликнула Сапфира.

Добавлено (06.10.2008,

Добавлено (10.10.2008, 19:25)
---------------------------------------------
распределим главы, создадим специальную темку! ПУСТЬ ВСЕ ПО ЦИВИЛЬНОМУ БУДЕТ!

Добавлено (28.11.2008, 10:50)
---------------------------------------------
не издевайся скажи где !!!